On whom the moon doth shine Liv:
“O soft embalmer of ye still midnight,
Allow me thee to adown,
Of any sort thou fancieth(st);
Each holdeth its own fancy, I say –
Yet the pleasure we partake in
Was caus’d by the fang’d grin,
Save!, do I for him anger hold?:
Nay – I knew I was fey!” Raymond:
“Had I what it taketh, I would do;
I sense – I cannot sense,
I am – yet! I am not –
Once I kiss’d the image
Of the Seven Angels of Death…” Liv:
“Yet as thou so didst,
On my lips a kiss landéd,
And with the shadows blendéd
The tendermost silken mourn;
In which the light hidden is –
Yon Hell’s brazen doors
Wrothfully it trieth to push.” Raymond:
“Then, lo! the Bleak Death,
Serpent-like ‘twixt the breasts crept:
Hush’d with a gasp of life’s breath,
Together red tears they wept,
And pass’d the procession of dancers dead –
As in darkness were we lock’d in wed.” Liv:
“Hush’d with a gasp of life’s breath,
Together red tears we wept – in vain,
And pass’d the procession of dancers dead –
As in darkness were we lock’d in wed:
I kiss’d the Seven Angels of Death.” Raymond:
“And Hell open’d its doors,
Yet what was ‘fore my eyes
But if not the brightest light.” Liv:
“Yet what was ‘fore my eyes
But if not the brightest light.” | Те, на кого луна свой свет проливает Лив:
“О, такой нежный бальзам полуночной тишины, 1
Позволь мне дать тебе испить,
Любого сорта, какого только пожелаешь;
У каждого свой вкус, послушай –
Хотя наслаждение, которое мы с тобой разделяем,
Вызвано клыкастым оскалом,
Упаси меня! Да разве я держу злобу на него?:
Нет – я же знала, что была обречена (на это)!” Раймонд:
“Если бы я мог, то я бы сделал это;
Я чувствую, что я не могу чувствовать,
Я существую – хотя, меня и нет –
Однажды я поцеловал образ
Семерых Ангелов Смерти…” Лив:
“Но ты все же сделал это,
На мои губы опустился поцелуй,
И смешавшаяся с мраком
Скорбь самого нежного траурного шелка;
Где спрятан свет –
Там медные врата Ада
Он яростно пытается их распахнуть.” Раймонд:
“И тогда, послушай! Гнетущая Смерть,
Как змея, заползшая между грудей:
Успокоилась, удушив дыхание жизни,
Вместе они проливали (кроваво)-красные слезы,
И потянулась (похоронная) процессия танцующих мертвецов,
Когда во тьме мы заключили нерушимый брачный союз.” Лив:
“Успокоилась, удушив дыхание жизни,
Вместе мы проливали (кроваво)-красные слезы – напрасно,
И потянулась (похоронная) процессия танцующих мертвецов,
Когда во тьме мы заключили нерушимый брачный союз.
Я поцеловала Семерых Ангелов Смерти.” Раймонд:
“И Ад распахнул свои врата,
Но, что предстало взору моему,
Если не свет ярчайший.” Лив:
“Но, что предстало взору моему,
Если не свет ярчайший.” |
